• Петр Р., студент
• Валерий Ф., программист
• Михаил К., программист
• Михаил П., программист
• Ирина Ж., программист и психолог-консультант
• Юрий Е., звукорежиссер, поэт
• Михаил С., врач-реаниматолог

П.Р.

Вы не знаете, нельзя ли подписаться еще на что-нибудь (или под чем-нибудь) таким, чтобы читать письма Валеры Ф-на и Миши П-го, которыми они делились в начале листа?..

В.Ф.

Ну, непосредственно те письма хранятся, я думаю, в золотом фонде литературы под чутким управлением Жука. Что же касается продолжения банкета, то тут мешают глупости - то П-cкий в России, то я в Америке. Тем не менее, признаю, "мы тупеем на этой войне, господа". Поэтому - не важно, П-ский твоя фамилия или К-в, или вообще Е-в (гарный, кстати, стихоплет!),- выходи бороться! Выводи своих ЛГ на поле литературной битвы, будем нетленку кропать!

У меня как раз совершеннейшая запарка на многих фронтах, поэтому я считаю самым подходящим моментом затеять еще какую-нибудь затею.

Правда, загвоздка имеется - не знаю, что бы такое учудить. Не иначе. опять все сведется к письмам далекому п******скому другу. Но ведь мы прекрасно уже умеем начинать такую перепалку. Надо перво-наперво обозвать кого-нибудь позаковыристей (но не обидно). А он не смолчит.

П-cкий!

Ты слово, которое я не решился бы произнести ни при М-виче, ни при М-виче. Ты свет в торце коленя. Ты, увы, лечительное стекло на пол. Тобой гордятся помидоры. В тебе зажглась лучина смысла, но задохнулась и повисла. Потом с трудом зажглась опять. Тебе лучину не объять. Ты теорема Пифа-Гора, ты Горький, привкус от кагора, ты рябь от смысла на лице, ты цвет полена на торце, ты, дядя, сам их, честных, правил, ты умножать себя заставил, но то, чем надо умножать, в порядке следует держать. Итак, подводим мы итоги: тебе даны таланты многи, но тех талантов чтоб найти, тобою надо потрясти как следует. (привет Д.А.Пригову).

М.К.

Валера, здравствуй, дорогой!
На горло наступив ногой
Привычной прозе изложенья,
Пишу тебе я поздравленье.

Старик, я слышал много раз,
Слова твоих прекрасных фраз.
Мне также помнится примерно,
Ты говорил такое, верно?

Что не бывает, хоть ты тресни,
Хоть выкинь строчку ты из песни,
В стихах письма, мы знаем это.
И что ж я вижу? Речь поэта!

Пример достойный для потомка,
Играть не нужно слишком тонко:
Того что не было до нас,
Возьми, да и создай тотчас!

Теперь такие встретишь письма!
В стихах, и в прозе, даже в мыслях.
(Но к слову надо бы сказать,
Трудней последние читать...)

Идеей этой вдохновлен,
Пишу тебе хоть не силен,
В стихах письмо на этот раз.
Мишаня. Возвращаю пас.

В.Ф.

И было мне слуховое явление...

Мишаня, нам ли бить в пищали! Kогда-то, помню, от меча ли мы скуку лекции дряной игрою некою дурной. Ты тоже должен помнить это, а нет - я точно знаю: где-то, где - не скажу, лежит себе (доку)ментальное свиде. Да и не даст соврать Серега, игравший яростно и много, обрывки его сочных фраз способны покорить на раз. Так вот, ни то, что мы в те годы, как малолетение уроды, считали за изящный слог, ни то, во что потом он смог переродиться в переписке с одним любителем редиски, не станем называть имен, кто догадается - умен, ни то, что мы в листе кропаем, стихами мы не называем. В стихах душа сквозит поэта, а тут она сверчком поета. Стихами эльфы говорят, а не программеры сорят. Стихи должны возвысить мысли, а как возвысишь, если скисли. Писать же в рифму и в размер - да, мы умеем, например: Мой, дядя, самых честных! Павел, когда зане не в шутку мог, он ноги в тапочки заправил - прикинь, как много надо ног! Его пример - другим примерка, танцуй, цыганская венгерка, пляши, испанский сапожок, давай, наяривай, дружок! Так думал молодой, повеся на сук там-там и взяв здесь-здеся, он полетел на почтовых и наследил на всех родных.

В таком вот ритме сочиняя и никого не очерня, я могу часами воду лить, да только совесть не велить. Так и не стану, хватит, будет, уймусь, замру, меня осудят, я огрызнусь, меня простят, я облизнусь, меня съедят, и вот тогда, во тьме желудка, где даже днем темно и жутко, среди кишок и требухи начну-таки писать СТИХИ.

М.П.

Вот ведь какая история!

Вижу, недалекий фуксный друг Валера, несмотря на то что объелся ты золотым фондю литературы по самые гордые помидоры, все равно требу ешь продолжения банкета. Ну что ж, есть у нас банкета, есть бангорбуша, есть бангладеша. Оной владеша, лепо ли не бяша параша для Бумбараша (кто хотел, меня понял). Давай продолжать в том жидухе: ты мне про Фоменко, я тебе про Еременко. Ты гори, гори моя лучина с мыса, догорюю с тобой, маяк.

Итак, пока в пучинах смысла (весьма, по-моему, некисло) течет народная душа и обсуждает неспеша куда кого с чего воротит, в местах где простиралась мгла горит Лучина Паваротти на всех присутственных углах. Там на неведомых дорожках на тонких глиняных подножках, в угрюмой позе батерфляя, всем существом своим являя готовность выпить по второй, Валера высится горой. И окропив себя нетленкой, слегка пихнув в торец коленкой хромого своего ЛГ, во всем подобен кабарге выходит он на поле битвы литературной, мать ее, точнее муза - Kаллиопа над ним витает в вышине (кто ждал здесь рифмы "Мельпомена" претензии не шлите мне). Kак Пересвет в конце тоннеля, как ламп горящий на панели переключательной, как лось (но не K*****ов) на авось летящий вскачь вперед рогами, как Бах-Бетховен на органе бренчащий фугу, как Давид он полон силы. Норовит з адеть противника строфою (как давеча журавль с дрофою подрались - то-то был скандал, кто жару там кому задал, уже не помню, и не важно). Он скачет, гикает протяжно, ломает копья о гранит, всех необидно так бранит, мечи меняет на кропалы, Секамы превращает в Палы, а елки - в палки-копалки-колотилки (привет от Пригова Д.А.).

М.К.

Валера! Здравствуй!

В этот раз, ты память вялую потряс, мою спешу заметить тут же, а не свою, что было б хуже. Признаться я и позабыл, как мило время проводил, в компании твоей с Серегой. Его я помню чуть потрогай, задень слегка игриво рифмой (хоть не был слишком слог учтив мой), тотчас уже готов ответ, хоть стой, хоть падай, спасу нет. Как это было все давно, ведь не живут же столько, но такое может повториться. Пусть электронные страницы, пусть ты сегодня далеко, без бороды и нелегко ее подергать, например, но ты готов как пионер, за словом не ходя в карман, послать ответ за океан. И "не пора ли нам начать", пожалуй, поздно мне кричать. Похоже дело на мази, лицом полену не грози, "процесс пошел". Опять цитата. Как шелк далек от ацетата, далеки письма от стихов, ты без любых обиняков, мне объясняешь, ну так чтож, кто на поэта тут похож? Про совесть эти отговорки - на полку в шкаф, на ключик створки, а ключ хранить бы где подале, где нету места для медали. Приятно слушать как ты "льешь часами воду", чтож ты хошь ведь для народу, клепсидры звук спокон веков, знаком не хуже, чем сверчков. И кстати, дальше из желудка, где днем темно, а ночью жутко, в кишечник быстро попадешь, сам не заметишь, как пройдешь, и вскоре точно будешь там, где вслух сказать запретно нам. Тогда, пройдя кишечным трактом, стоять ты будешь перед фактом, что вновь вернулся ты на свет. Так стоит уходить или нет? Зачем кому-то на съеденье, себя намазать как варенье. Едва ль чужие потроха родное место для СТИХА.

И.Ж.

Привет всеобщий.

Наконец-то свободная минутка есть. А то вокруг сплошное нечто : ни печь- ни лечь, ни встать - ни сесть. За что же мне такая карма, Сергей Ч****ин, объясни! Ведь я же не растила Гарма, с Хель не дружила я. Чи ни?

Ну ладно, Бог с ним. Не за этим я речь держу за-под уздцы. С под(н)ач(к)и Р***ного Пети - Валера с Мишки - молодцы! Глаз отдыхает, ухо млеет, читая ваши сочине. Как дождь шумит, как ветер веет, как солнце согревает мне.

О чем там речь велась - не помню, как перечту - так подключусь. (простите рифму мне глагольню, но на сиих строках - прощусь).

Валера!

Ждал в засаде зайца? По фейсу вижу, что не ждал. Никак не высосать из пальца нетленку, что наобещал?(наезд, заводка против местных). И все же : где твоё ЛГ? Отправилось обозревать окрестность, иль чешет палец на ноге? Я тут сижу, развесив уши (сдается, что не я одна), а ты, как розовая хрюша, на лист не пишешь ни хрена! И где огромный Лось с копытом? Наверно, где-нибудь уснул. А Пас на велике разбитом уехал пострелять акул.

Нет-нет, друзья, так не годится. Кто будет даму развлекать? Мне, может, по ночам не спится, страсть хочется стихи читать. Ну не стихи, пусть будет проза. Какая разница, вообще? Как наводнения угроза, как жирный таракан в борще, как астрология-наука, как тот вопрос меж строгих схем томит меня тоска и скука, и скоро утомит совсем. И я начну кропать отчеты о сургуче и кренделях, о герпесе у бегемотов, Литве, капусте, королях, орографИи рек германских, "Титаника" пробитом дне, К******вых и П******ских, и Ф*****нах уж заодне.

Поэтому, коль ужаснула картина эта вас, друзья - беритесь живо за фаготы, бумагу, листья и перьЯ!

В.Ф.

Палучите:

Вот так. Накинулись. Шакалы. Чуть зазеваешься - грызут. Хоть пузом кверху ляг на шпалы, хоть весом книзу сядь в мазут. Рычат, терзают, рвут на части, кружат, хватают за места. Зловеще клацающи пасти с числом резцов поболе ста. Плюс в морду пялятся софиты, от них никак не скрыться мне. Титаник топят ваххабиты, и бегемоты заодне. Тревожно в мире, неспокойно, в борще ныряет саранча, как будто есть в борще покой, но покоя, в общем, не ища. А на стене висит картина в ажурной раме из стекла. Зеленоватая патина ее почти заволокла. Но если все же приглядеться, такое можно разглядеть, что будет никуда не деться (себя куда не будет деть). Верхом на стройном бегемоте, смотря кругом из-под полы, сидит K****нов. Лес в дремоте, не квакнет всаднику курлы. Повсюду звери-птицы-рыбы, а также мухи-пчелы-мед, но Лось в матерой позе глыбы губу губой в раздумьи мнет. Сомненья смутные терзают и вынуждают морщить рот. На заднем плане подползает к нему неслышно кислород. А сбоку, в позе басурманской, упрятав ятаган в ягдташ, висит на ветке П******ский, почетный рифмоплетец наш! Сверкает хитрыми зрачками его усатая башка. Он весь топорщится клочками, не вылезая из мешка. В его уме коварно тлеет одна, но пламенная, снасть. Ведь если травка зеленеет, то мы ее покурим всласть! Ведь если солнышко сверкает, то скоро ласточка с весной. Сидит K****нов и смекает, смекает мыслею одной. Внизу картины, в позе ландыш (освоишь позу ты не вдруг, а не освоишь - так и ладно ж), сидит и спит мохнатый Жук. Ее подкрылки трепетают, ее чешуйки шелестят. О чем она во сне мечтает, негромко крыльями свистя? Ответа нету, я в печали, K****нов хмурит тонкий рот. А П******ский - тот с вещами на выход из картины прет! Такая вот висит картина над тараканами в борще. Пока не клюнул Буратино, ища сокровища вотще.

М.П.

Тут было заявление...

Не начался сезон акулий еще на наших островах (да и такому едоку ли за ними бегать, как братва за должником несется в Мерсе). По сути дела: мы кричим что есть довольно много версий сего молчания причин. Товарищ Ф*****н вам доложит про козни внешнего врага. Уже пытался он, да ложе не позволяет - по ногам обрезать всяк его пытался. Однако им не удалось! Не в одиночестве остался наш подопечный: Жук да Лось включились в эту перебранку, а остальные, парази ты? Надо им поставить банку (Эй, Доктор, ты сообрази). Пока ж, ЛГ свое настроив на надлежащую волну, и с ним вперед шагая строем я вот такой рассказ начну:

Нет в засаде зайца, есть лисица
Жирная и с хитрой рыжей мордой.
На нее никто не покусится
Вот она и смотрит дюже гордо
В сторону волков и прочих шведов
По полю спешащих. Ни аккорда
не сыграв, нектара не отведав,
по угрюмым каменным утесам
от забора в сторону обеда
неказист, небрит и не причесан
мечется Валера, неприкаян.
На него глядят немного косо
люди, безрассудством попрекая,
но Валеру это не тревожит
(жизнь, она короткая такая,
что начаться правильно не может
а закончиться уж и подавно
правильно никак не может тоже.
Все ведь по закону Волкодава
сделано, и хватка все крепчает).
И Валера, все что есть отдав нам
где-то дефилирует отчаян
но, имея мысли о работе
либо просто о горячем чае.
Так что он не вымер, он напротив
выжил, час от часу все живее,
и на самом дальнем повороте
скажет, что за ним не заржавеет
сообщить друзьям в порядке частном
что свободный ветер все же веет.
Потому он и молчит, несчастный...

Ю.Е.

Осенние РидМы.

Ах, осень! Потянуло косяками.
Рифмуется Игрупс А-В-А-В.
К нам Ф*****н в фильдеперсовой пижаме
Не прискакал на розовом слоне.

И П******ский от родных окраин
Антиподался (к Ф*****ну небось!)
Они, клавиатур не покладая,
Рифмуют с чем попало слово "Лось".

А окружающие, центробежно силясь
За ними вслед стишат, стишат, стишат...
И в килобайты превращая мили
Модемы шестистопником пищат.

Все Толковище в-ста-и-группируя
Жужжит Хозяйка. До чего мила!
Одни лишь вдалеке от всех буксуют
С помятыми крылами два козла...

И.Ж.

Валера изрек :

Пока не клюнул Буратино, ища сокровища вотще.

Уже былО про Буратино, в архиве у меня лежит. Нет, Валерьян-не-Валентина, по древу мысью не кружи! Ты нам загни-ка посвежее, про Артемона, что ли ча. И как старуха-ворожея, вплети туда же Ильича.

Вот, кстати, Т*****н. Человече! Услада слуха моего! Ты думал спрятаться за плечи Валерины? Еще чего! А ну давай-ка вылезай-ка на поле брани сей же час! Пощады ты не ожидай-ка от кровожаднейших от нас! Вот П******ский, пламенея двуручным огненным мечом, несется рысью с криком "Где я!" за круглым теннисным мячом, вот Ф*****н, скользкий как русалка, усами хищно шевеля, неспешно скачет на скакалке, и от прыжков дрожит земля, а Лось запрятался в засаде, как полк Боброка-Волынца, вот улучит момент - и сзади поймает Гамлета-отца. И тут начнется заваруха - уж кто не спрятался, держись! Рукою в глаз, ногою в ухо, резня на смерть, а не на жисть. Уж Доктор-реаниматолог сюда с носилками спешит, откинут "серебрянки" полог, его Земфира сторожит, и П******ский с баррикады вовсю орет : "Давай весло!", и Лось топочет из засады... (ой мама, ну и занесло...)

М.К.

Как это было бы прекрасно - на бегемоте восседать, иль сны смотреть, и не напрасно - копытам надо отдыхать. Но к сожалению друзья, сурова жизнь и непреклонна, и время - то что сжать нельзя, сжимает кольцами питона. Не в силах им сопротивляться, я мимоходом, на бегу, читаю ваши письма, братцы, в ответ почти что ни гу-гу. Жук, не печалься, не грусти, меня на время отпусти. Когда вернусь за все отвечу... И ухожу делам навстречу.

М.С.

"Воззpи в леса на бегемота", - сказал Иову кто-то там. И пусть меня добьет икота, затопчет вскользь гиппопотам, залечат жиpовым pаствоpом, пусть pасстpеляют из pужья, пусть модеpиpуют не скоpо, пускай солидные мужья меня считают несолидным, несимпатичным, в меpу злым, в окошко "Скоpой" еле видным, пpоизносящим слово "блин", и натощак сожpавшим скальпель, и загубившим много душ... Пpиняв бальзама паpу капель, как пpезидент их Джоpджи Буш, пойду поставлю банки споpо - темпеpатуpа велика. Hесоблюденье договоpа, наличие Кpасного Быка, Коня, Феpзя и Буpатино в суpовых буднях наших дней, (кака така сяка скотина мне пpооpала пpо "налей!"), каpтины с выставки туманны, кассеты с фильмами стpанны, и Пас, и пpочие гуpманы pазнообpазны как штаны, и гpеки всем дают оpехи, и туpки всем пуляют в лоб, Валенса и дpугие Лехи, глядишь, Литву загонят в гpоб, и кто-то где-то на Тимоpе бежал в Австpалию не pаз, Ч***pин пpямо в Желтом моpе с усмешкой мочит пpавый глаз. Так что ж тепеpь - и медицина не в силах спpавиться с pифмОй? А как же доктоp Авиценна, что был поэт, хоть маpамой? А как же доктоpа Булгаков и Веpесаев, Чехов тож? Количество печатных знаков, наличие знакомых pож, пpисутствие большого бpюха, желание сделать хоpошо - вот, бpат, сейчас пойдет житуха, вот, бpат, гляди-ка, как вошло! Как вышло, устpемилось снова, как банка, чмокая, впилась, как стало молодо, здоpОво, и как болезнь вся поддалась, чуть постояла, pазмышляя, куда тепеpь деваться ей, подобно кисти Хукусая, а, может, стайке пескаpей, и улетучилась так быстpо, как будто гнался сзади бес, и вкупе pыцаpский магистp - чтоб достучаться до Hебес. А Hебеса хpанят молчанье - Им очень бегемота жаль, и наше повество(Во!)вание, как споp десятка Галь и Валь о смысле жизни бесконечный, о Пpометеевом огне, о мужиках о бесеpдечных, о целованьях пpи Луне Им надоел безумно. Пpаво, не знаю как и для чего, сказав дpузьям-поэтам "Бpаво", хочу сейчас закpыть его. Писать Онегина pазмеpом, быть может, нам не надоест: таким, как я, языкоделам, все ляпать за один пpисест...